Проект портала
Истории
30.04.2019 / 17:07
Балерина Ольга Гайко: После травмы, когда не могла даже ходить, я плакала и повторяла «за что?»4

Народная артистка Беларуси, прима Национального академического Большого театра оперы и балета Ольга Гайко рассказывает о том, как вернулась после травмы на сцену, про 32 фуэте, про любовь, которая в прошлом, и о том, почему каждый день она воспринимает как подарок.

Ольгу Гайко называют не иначе как легендой белорусского балета. Она и Одиллия, и Джульетта, и Шехеразада, и Эсмеральда, и Рогнеда, и Кармен. Самые яркие образы, легендарные роли. Ольга выступала на всемирно известных сценах, работала с выдающимися балетмейстерами, ее портрет украшает памятную, выпущенную к 80-летию Оперного театра, монету.

Ольга Гайко.

У служебного входа в театр — девушка с огромными глазами и завораживающей улыбкой, в джинсах и розовых кроссовках. Та самая неповторимая Ольга Гайко.

Приглашает в гримерку. На диване — белые балетные пачки, на полу — несколько пуантов, туфли на каблуках, в шкафу — несколько платьев.

«Туфли и платья — это на случай, если после спектакля вдруг друзья позовут на кофе, еще несколько платьев и пар туфель всегда вожу с собой в машине. Дома практически не бываю. А балетная пачка? Вот это, классическое, короткое платье, мой самый любимый наряд», — объясняет балерина.

То, что гримерка театра — второй дом для Ольги, неудивительно. Ольга пришла сюда совсем юной выпускницей государственного хореографического колледжа. Сначала, как и все, танцевала в кордебалете, но очень скоро Валентин Елизарьев в утонченной, высокой, стройной Оле разглядел ту самую Одиллию и Одетту из «Лебединого озера» — и звезда Гайко начала восхождение.

На счету Ольги уже десятки ролей, ее встречали овациями самые знаменитые сцены мира.

«Я не была с театром, пожалуй, только в Японии и Австралии, а так, посмотрела почти весь мир. Иногда был такой насыщенный график, что мы не понимали, в каком городе находимся. И сцены были разные: и маленькие, и старинные, в театрах, которым несколько веков, и настоящие полигоны. Были сотни предложений танцевать в самых разных театрах, в том числе в питерской Мариинке, но я с детства знала, что хочу танцевать только в нашем оперном, что жить хочу только в Беларуси. Я все восемь лет, пока училась, видела перед собой только одну цель — стать солисткой нашего оперного театра», — делится Ольга.

«Оля, ты сегодня была лучше всех?»

Сначала маленькую Оленьку мама отдала в гимнастику.

«Спорт меня многому научил. В том числе и дисциплине, и умению переносить боль. И когда я все же выбрала балет, оказалось, что пуанты — это больно, что к ним нужно привыкнуть. Я начинала с белорусских пуантов, а это, скажу вам, то еще испытание. Это сейчас пуанты можно выбрать под свою ногу, удобной жестокости», — рассказывает Ольга.

Главным критиком, как и главной вдохновительницей, для Оли была ее мама.

«После того как я приходила с балетных занятий, мама спрашивала меня: «Оля, ты сегодня была лучше всех?» Маму обижать не хотелось, поэтому я изо всех сил старалась на занятиях быть лучшей», — говорит балерина.

Со временем мама пересмотрит все спектакли с участием Ольги Гайко, повода для критики больше не будет, но главным критерием того, успешным ли было выступление, для Ольги станет мамин голос в подсознании «Ты была лучше всех?» и Ольгин ответ «Да».

«Мама моя — не балерина. Она всю жизнь проработала на заводе и, как много раз признавалась мне, очень сожалеет, что выбрала не тот путь. Говорила, что ее всегда влекло к сцене, к прекрасному. На первый спектакль, где я солировала, пришла вся семья — посмотреть на «нашу» балерину. Это было очень волнительно. Как и сегодня, если в зале присутствует кто-нибудь из близких — это дополнительный стимул «быть лучше всех»», — говорит Ольга Гайко.

Балет не имеет ничего общего с повседневностью. Это от Бога

Вопросов вроде того, что балет — тяжелая профессия, и не было ли у нее мыслей сменить род деятельности, Ольга Гайко будто бы и не понимает.

«Я никогда даже не думала о том, чтобы бросить балет, изменить ему. Это невозможно. Балет — это дело всей жизни, а не просто место работы. Балерины не задают себе вопросов, что я здесь делаю и зачем мне это всё. Мы просто каждый день становимся к станку и делаем свою работу», — говорит балерина.

При этом, признается Ольга, она любит балет в себе, а не наоборот.

 «Я не окружаю себя своими портретами, картинами с собой любимой, фотографиями спектаклей, я не собираю статуэтки балерин, у меня нет татуировки пуантов», — говорит Ольга.

Кстати, татуировки на видном месте — это вообще не про балерин.

«Я не встречала ни одной балерины, чтобы у нее была татуировка на руке или других открытых участках тела. Это и понятно».

«Мы несем зрителю чувство одухотворенности, возвышенности, божественности. Люди приходят в театр за духовностью — напитаться ею, очиститься. Мы, балерины, проводники светлой энергии. Сцена — это сказка, иллюзия. А бытовухи хватает и в жизни», — рассуждает Ольга.

Балерины обязаны выглядеть не как обычные люди.

«Мы все должны быть сухими, худыми, высокими. Но этого все равно недостаточно, чтобы стать ведущей артисткой. Стандарты балерин меняются с каждой эпохой. В моде сейчас балерины и высокие, и невысокие, но они обязательно должны иметь харизму, быть с какой-то «изюминкой»», — говорит Ольга Гайко.

«А почему для мужчин, артистов балета, не сложилось названия?» — спрашиваем у балерины.

«Возможно, потому что первоначально мужчина в балете нужен был только для того, чтобы поддерживать балерину, когда та стоит на пуантах. Впоследствии мужской танец стал развиваться, теперь он, конечно, равнозначный с нашим. Но для артиста балета так и не появилось названия. И мы наших коллег «балерунами» не называем никогда», — смеется Ольга.

Балет — это не только трюки

У Ольги Гайко много знакомых, никак не связанных с балетом.

«Невозможно все время говорить только о балете и пребывать только в этой среде. Но, когда меня кто-то спрашивает о балете, я не откажу никогда — обязательно расскажу.

Ольга замечает: зрители в театре в последнее время стали культурнее и внимательнее. Сейчас все реже забывают отключать звук мобильных телефонов, реже пользуются фотоаппаратами со вспышками (это сильно отвлекает балерину на сцене), но эмоции у нашей публики все же сдержанные.

«Есть театры, в которых зрители ждут твоего выхода на сцену, и как только ты появляешься, начинают аплодировать. У нас такого нет. Белорусский зритель все эмоции проявляет после спектакля, во время поклонов, вознаграждая артистов и аплодисментами, цветами, и приятными словами», — делится Ольга Гайко.

Самый магический трюк в балете в исполнении Ольги Гайко — это 32 фуэте в спектакле «Лебединое озеро».

«Да, фуэте — это апогей, кульминация всего спектакля. К нему ты подходишь уже физически уставшей, но их нужно исполнить безупречно и не менее важно не «поплыть» после них. Это тяжело физически, не все балерины умеют фуэте, но без этого ведущей артисткой не стать. Существуют технические приемы для безупречного исполнения фуэте. Сложность в том, что, выполняя эти 32 оборота, надо стоять на пальцах, не сходя с одного места. Чтобы не закружилась голова, нужно сосредоточить взгляд в одной точке. На репетициях мы накручиваем по 40—50 фуэте, чтобы 32 во время «Лебединого озера» показались разминкой. Конечно, видеть восторженные взгляды в зале — приятно, но нужно помнить, что балет — это не только трюки и техника. Зрителя нужно окунать в необыкновенно возвышенную атмосферу», — убеждена Ольга Гайко.

Окунуть в атмосферу спектакля зрителя можно, только если он поверит в происходящее на сцене, если будет сопереживать героям.

«А найти себя в роли бывает очень сложно. Так, через муки и слезы я становилась Шехеразадой. Ну никак не могла разгадать ее! Постепенно, просматривая записи выступлений в этой партии других балерин, читая об этом спектакле и его истории, работая с таким мастером, как Андрис Лиепа, я наконец нашла свою Шехеразаду, не похожую ни на кого. Андрис Лиепа впоследствии признался, что моя — одна из лучших виденных им Шехеразад. А когда я надела шаровары, косы и чалму, то вообще ощутила, что в моей крови, в моем темпераменте есть что-то восточное», — вспоминает Ольга.

Танцевать в паре, после того как любовь прошла, — это тяжело

С Ольгой Гайко, как с партнершей, танцевать комфортно — ей всегда так говорили ее партнеры, артисты балета.

Она не выпячивает в танце себя и не повисает на партнере.

«Не все балерины это понимают и не все умеют сосуществовать в паре. Я же точно знаю, что такое дуэтный танец и что партнеру нужно помогать, слушать его, чувствовать его движения, понимать, о чем он думает», — рассказывает Ольга Гайко.

При этом балерина признается, что их с детства учат в нестандартных ситуациях на сцене вести себя так, будто ничего не произошло. Например, если оторвалась лента от пачки или между партнерами возникло недоразумение.

«Нас учат не показывать эмоции. Оторвалась лента, расстегнулось платье, поссорилась с партнером — зритель не должен ничего видеть», — рассказывает Ольга.

А случается, что в паре приходится танцевать и после того, как любовь с партнером прошла.

«В театре мы проводим почти все свое время. Само собой, между артистами балета случаются влюбленности, заключаются браки. Попробуй не влюбиться в партнера, чье дыхание слышишь близко, чьи руки держат тебя крепко. Конечно, такая «искра» зажигается далеко не со всеми партнерами. Это работа, партнеры меняются, не каждого же любить! Но вот когда чувства сгорают, но приходится с бывшим возлюбленным продолжать танцевать — это тяжело», — признается Ольга.

НН: Вы сейчас о себе говорите?

«И о себе тоже», — признается Ольга.

Но больше всего балерины боятся не оторванных лент, не расстегнувшихся пачек, и даже не несчастной любви, а возраста.

«Есть проблемы, которые волнуют всех: востребованность, возраст, здоровье. Скажу так: в балете все это очень обостренно воспринимается. Век балерины намного короче, чем профессиональный возраст людей других профессий, и это тема для нас крайне болезненна. Ты понимаешь, что с раннего детства в твоей жизни был только балет. Ты ему посвящаешь всю жизнь, не щадишь себя и трудишься из последних сил. Но построенная тобой, твоей ежедневной работой система может в один день, неожиданно развалиться», — рассказывает Ольга.

В балетном жизни Ольги Гайко все могло закончиться в 2016 году, когда у нее случилась очень серьезно травма — разрыв связок. После сложной операции врачи вынесли приговор — реабилитация займет около года.

Каждый выход на сцену сейчас — это чудо

«Я рыдала и день и ночь. Плакала и спрашивала себя: «За что? Почему это происходит со мной? Я известна, востребована, меня любят зрители. Боже, за что? Это была трагедия, которую очень тяжело было пережить», — делится Ольга Гайко.

Почти год перед Ольгой стоял вопрос, будет ли она вообще нормально ходить, а о том, чтобы вернуться в балет, не было даже и речи.

«Мне каждый день снилась сцена, мне снилось, как я парю над сценой. Просыпалась и понимала, что я даже ходить не могу — оперированная нога, на которой были искромсаны все мышцы, просто отказывалась меня слушаться».

В течение всего года ежедневно Ольга ездила на реабилитацию, разрабатывала ногу.

«Когда я после травмы впервые надела пуанты — это было чудо. И еще возник дикий страх. Раньше же я воспринимала свой талант как данность. Я звезда, я все могу. Чтобы выйти на сцену снова, мне пришлось победить свой страх», — продолжает Ольга Гайко.

В конце интервью Ольга признается:

«Меня эта травма многому научила. Я поняла, что на самом деле близких людей очень мало, что никто не будет жить твоей жизнью и твоими проблемами, что самомнение следует убрать куда подальше, что саму жизнь надо воспринимать как подарок. Проснулась утром — подарок. Смогла сделать шаг — подарок. Жизнь свела с хорошим человеком — тоже подарок. Встала на пуанты — подарок. И поистине чудом стало для меня возвращение на сцену и исполнение сложных партий.

Сегодня я не задаю себе вопросов, зачем мне ниспосланы все эти испытания. А просто живу любимым делом и ценю каждое мгновение своей жизни».

Наталья Тур, фото Славы Поталаха и из архива героини

каментаваць

Націсканьне кнопкі «Дадаць каментар» азначае згоду з рэкамендацыямі па абмеркаванні

СПЕЦПРОЕКТ2 материала Шура-бура